Четкое место для каждого: социальная иерархия
«Знатных лам можно отличить по числу их слуг, элегантности их посыльных, роскоши нарядов и шкатулок для бетеля, которые прислуга несёт перед ними» — Никола Жервез, 1688 г.
Ещё во времена первого Сукхотхая у тайцев сформировалось классовое общество, каждый член которого занимал отведённое ему место. Хотя этот иерархический порядок не вытекал напрямую из религии, как, например, кастовая система в индуизме, всеобъемлющая философия кармы объясняла то, почему некоторые люди занимали более или менее привилегированное положение, — это было результатом их поступков в прошлых жизнях. Так, король считался инкарнацией человека, получившего благодаря добрым делам в предшествующих существованиях высшую степень бун, «заслуг». Жизнь внизу социальной лестницы, например участь раба, напротив, была безошибочным признаком того, что в прошлой жизни человек много грешил и подличал.
Общество расслоилось на множество социальных уровней и, образно говоря, приобрело форму пирамиды. На ее вершине находился один лишь король, за ним следовала знать, распределённая на классы. Никола Жервез описывал пять классов знати. Дамы различных слоев высшего общества различались пышностью нарядов и украшений, элегантностью посыльных, драгоценными шкатулками для раздачи милостыни, которые слуги несли перед ними, и числом слуг.
Строгая иерархия особым образом обеспечивала порядок в стране. Англичанин Ф. А. Нил в своём «Рассказе о жизни в Сиаме» (1852) так объяснял миролюбивость местных жителей: «С детства они приучаются подчиняться и уважать любой класс, начиная от короля и кончая стоящим хоть чуть-чуть выше них. От тех, кто находится ниже, они в свою очередь получают такое же почтение, с которым относятся к другим. Таким образом, не возникает поводов для конфликтов, даже если кому-то и хотелось бы взорваться». Проступки, оскорблявшие достоинство вышестоящих членов общества, наказывались розгами, «ужас, дамокловым мечом висящий над головами всех народов Азии», — продолжает Нил.
О том, чтобы восстать против такой чёткой структуры, нечего было и думать. Даже отмена рабства в 1892 году королём Чулалонгконом и другие его реформы были не столько следствием стремления к прогрессу и демократии, сколько попыткой сравниться с США, где незадолго до этого Авраам Линкольн оставил рабство на страницах учебников истории. Чулалонгкон не хотел, чтобы Запад видел в Таиланде варварскую и отсталую страну. Определённую роль сыграли и финансовые соображения. Рабы не платили налогов, а в качестве свободных они создавали новое податное сословие.
Но классовое мышление, конечно, не исчезло из жизни. Оно и сегодня существует, питаясь расхожими цитатами из религиозных текстов, например из «Трайпхум Пхра Руанг» («Три мира по Пхра Руангу»), написанного в середине XIV века. Его автор позже стал королём Сукхотхая. В книге говорится о том, что каждому человеку уготовано определённое место вследствие совершенных им поступков. Сомнение в этом, утверждает «Трайпхум Пхра Руанг», есть бунт против религиозного закона. И сегодня многие монахи черпают в этой книге материал для своих проповедей, тем самым укрепляя в людях и без того непоколебимое иерархическое сознание.
Формальным выражением общественной иерархии являются определённые поведенческие стереотипы, которым должен следовать таец. С людьми, стоящими ниже на социальной лестнице, можно обращаться грубо, вышестоящим подобает оказывать уважение. Сословные различия отражаются и в сложной системе обращений и приветствий. К вышестоящим непременно причисляются богатые, неважно, из какого слоя они происходят и откуда взялось их богатство. Повсеместная коррупция позволяет купить и права, и власть. Тот, кто имеет деньги, непогрешим.
Хороший пример тому можно наблюдать ежедневно на улицах Бангкока. Так, владелец неправильно припаркованного «БМВ» или «Мерседеса» никогда не будет оштрафован, поскольку, как несложно догадаться, является весьма влиятельным человеком. Наоборот, он легко может причинить неприятности полицейскому, выписавшему квитанцию на штраф. Квитанции получают только «маленькие» тайцы, ездящие на дешёвых японских автомобилях или мотоциклах, их бояться нечего.
Встречаясь с незнакомым человеком, таец прежде всего выясняет его социальное положение и вытекающую отсюда властную позицию. Делает он это по целому ряду признаков. Он смотрит на одежду, поведение, манеру говорить. Чтобы ещё точнее определить положение собеседника на социальной лестнице, он пытается узнать что-либо о его образовании, профессии, принадлежности к различным группировкам, состоятельности, связях, родственниках и даже возрасте. Все это даст ему возможность достаточно точно представить социальный статус собеседника. Теперь все неясности устранены, и он знает, как себя вести, проблем при общении не возникнет.
Но не так просто дело обстоит со странным фарангом. Его положение тайцу определить сложнее, так как обычные признаки не действуют. Каждого фаранга автоматически считают богачом, однако тайцы все время видят их в застиранных шортах, вытянутых футболках и дешёвых шлёпанцах. Так в Таиланде одеваются самые бедные. Кроме того, женщины-фаранги ходят в неприлично вызывающей одежде и ведут себя смело, как мужчины. В Таиланде так ведут себя только обитательницы трущоб и работницы борделей. Многие мужчины-фаранги, заучившие несколько слов из бангкокского жаргона баров «go-go*, шокируют тайцев, так как девушек из таких баров они и на порог-то не пускают. Так говорят только сомнительные типы, с которыми у «приличного» тайца не может быть ничего общего. Так что по таиландской шкале иностранца в общество поместить невозможно. Выход из положения тайцы нашли, используя слово «фаранг». Оно годится на все случаи жизни, и иностранцу приходится слышать его очень часто.
Поскольку общественное положение имеет громадное значение, таец любит выдавать желаемое за действительное. Именно поэтому большинство тайцев одевается весьма изысканно, что часто им совсем не по карману. В отличие от европейцев, скорее склонных к раскованному стилю одежды, многие тайцы одеваются значительно лучше, чем позволяют их доходы, что в свою очередь вводит в заблуждение туристов. Они приходят к выводу, что Таиланд благополучнее, чем он есть на самом деле. Дорогая одежда может обмануть только фаранга. Сами тайцы ориентируются намного лучше, и их так легко не проведёшь.
Как и во всех обществах, низшие социальные слои в Таиланде, пытаясь скрыть своё истинное положение, прибегают к различным уловкам. Так, девушки из баров «go-go», которых «порядочные» тайцы безоговорочно относят к «швали», обожают толстые золотые цепочки. Выставленное напоказ «богатство» призвано повысить репутацию, загубленную занятием проституцией. (Но «почтенных» тайцев не проведёшь.) Дружки таких девушек, часто выступающие их сутенёрами, тоже навешивают на себя много золота и гарцуют на тяжёлых ревущих мотоциклах. (Однако тайцы безошибочно видят в них накленг — жуликов и хулиганов, от которых лучше держаться подальше.) Точно так же, скажете вы, ведут себя проститутки и сутенёры в Европе. Да, только дома определить подобные поведенческие стереотипы куда легче.
И «высшие» круги пытаются подать себя подороже, чем они стоят на самом деле. Деловые люди считают, что предпринимателю лучше не иметь крыши над головой, чем «Мерседеса». Если бизнесмен ездит не на «Мерседесе», он не считается кредитоспособным и никто не захочет иметь с ним дела.
